(no subject)
...Понимание истории как ценности и принятие истории как ценности — это свойство взрослых зрелых наций. Даже в Европе такое понимание и приятие появилось совсем недавно, с раскопок Шлимана, то есть с конца XIX века. Вот тогда вещи начали цениться за старину, а до этого ценились лишь за красоту. Так у Пруста в "Сване" принцесса де Лом с презрением замечает, что всю доставшуюся по наследству ампирную мебель держит на чердаке, никому не показывая, поскольку она "пошлая, ужасная и мещанская",— действие романа как раз происходит в эпоху импрессионистов и Шлимана. Уже через десяток-другой лет после высказываний де Лом в интерьерах начнется цениться старина и антикварный бизнес переживет настоящий бум. Это в дошлимановскую эпоху, в 1850-х и 1860-х, Жорж Осман смог снести и перестроить пол-Парижа под современные нужды — полувеком спустя точно такую же идею признали бы преступлением и осудили...
...Обычный русский человек сегодня в эстетическом, в историческом плане еще неразвит, невинен. Он, как дитя, ищет в пластическом искусстве нарратива, то есть сходства, повествования, рассказа, и потому так уважает реализм (и почитает абстракционизм "мазней"). Он все еще любит все "богатое" и новое, потому что страшится прочитать в старом и бедном тот приговор, что с детства вынесен ему самому. Он хотел бы американский небоскреб, потому что русский небоскреб создает в его глазах иллюзию равенства с Америкой...
...Русские не одна такая детская нация на земле. Скажем, китайцы сегодня те же дети: их история была обнулена Мао и хунвейбинами. Прочите роман Го Сяолу "Краткий китайско-английский словарь любовников". Роман, написанный от лица студентки-китаянки, приехавшей учиться в Лондон, использует старый трюк: он пишется вначале простейшими фразами, какими иностранец выражает на чужом языке свои мысли. Постепенно все усложняется. У героини заводится любовник, которого она поначалу не понимает: он не ценит ни работу, ни деньги, он любит старые вещи — о господи, как странно, в Китае так мало денег и так много бедных, и все мечтают о новых вещах! Но глава за главой все меняется, причем настолько, что, вернувшись в Китай, героиня уже не понимает компатриотов...
...Я понимаю, что Питер, эту чудом сложившуюся драгоценную игрушку, уничтожают никакие ни Валентина Матвиенко и даже не нынешний русский царь, кто бы им ни был.
Петербург ломают — и сломают — нынешние петербуржцы.
Дмитрий Губин
Целиком:
http://www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=1520470&ThemesID=147
...Обычный русский человек сегодня в эстетическом, в историческом плане еще неразвит, невинен. Он, как дитя, ищет в пластическом искусстве нарратива, то есть сходства, повествования, рассказа, и потому так уважает реализм (и почитает абстракционизм "мазней"). Он все еще любит все "богатое" и новое, потому что страшится прочитать в старом и бедном тот приговор, что с детства вынесен ему самому. Он хотел бы американский небоскреб, потому что русский небоскреб создает в его глазах иллюзию равенства с Америкой...
...Русские не одна такая детская нация на земле. Скажем, китайцы сегодня те же дети: их история была обнулена Мао и хунвейбинами. Прочите роман Го Сяолу "Краткий китайско-английский словарь любовников". Роман, написанный от лица студентки-китаянки, приехавшей учиться в Лондон, использует старый трюк: он пишется вначале простейшими фразами, какими иностранец выражает на чужом языке свои мысли. Постепенно все усложняется. У героини заводится любовник, которого она поначалу не понимает: он не ценит ни работу, ни деньги, он любит старые вещи — о господи, как странно, в Китае так мало денег и так много бедных, и все мечтают о новых вещах! Но глава за главой все меняется, причем настолько, что, вернувшись в Китай, героиня уже не понимает компатриотов...
...Я понимаю, что Питер, эту чудом сложившуюся драгоценную игрушку, уничтожают никакие ни Валентина Матвиенко и даже не нынешний русский царь, кто бы им ни был.
Петербург ломают — и сломают — нынешние петербуржцы.
Дмитрий Губин
Целиком:
http://www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=1520470&ThemesID=147
